«Интервью с Ильей Лагутенко, группа Мумий Тролль» — Rock-Life

Интервью с Ильей Лагутенко, группа Мумий Тролль

Воскресенье, 22 марта, 2009 | Русский рок

«Илья-пророк», пожив в Китае, перебрался в Лондон, а затем пришел в свое Отечество и теперь может дать пораженческий или поразительный анализ.

* * *

Корр.: Вас что-то поражает в жизни?

ИЛЬЯ ЛАГУТЕНКО: Вообще, бывают какие-то поразительные вещи, но они обычно негативного характера. Когда они позитивного характера, они не поражают, а восхищают меня, наверное.

Корр.: Дедушка Маркес говорил, что существуют два Маркеса. Один настоящий, а другой — придуманный журналистами. Проведите сравнительный анализ — Лагутенко и журналисты?

ИЛЬЯ: Мне интересно, когда сходится. Бывали такие попадания — «вжжух (показывает рукой как бы траекторию полета снаряда — прим. автора) в точку, в яблочко. Какие, конкретно, издания, я уж не помню: я обычно этикетки не смотрю.

Корр.: Может быть, путь к успеху, путь к реинкарнации групп пролегает параллельно великому шелковому пути?

ИЛЬЯ: Во Владивостоке перед въездом в мой дом была большая яма. Ее все время зарывают, потом разрывают, там трубы пролегают с горячей водой, которой никогда у меня не было. И ко мне никакие друзья не могли приехать из-за отсутствия горячей воды.

В Англии была другая система. Я жил в доме на улице с односторонним движением, и поэтому машины едут с одной стороны, а улица получается другая и, чтобы подъехать к моему дому, нужно сделать большой круг, то есть дом стоит на развилке, ты его видишь, а пробраться сразу не можешь. И очень сложно объяснять, как же к дому добраться.

А в Китае вообще не проехать — столько велосипедов!

Ну а в Москве к нам просто никак не проедешь! Болото такое рядом, и вообще никто не знает, где мы живем.

Корр.: Уточните какой кадр и в каком клипе „Кот Кота“ или же „Утекай“ был признан „Кадром года“?

ИЛЬЯ: Вы знаете, я на церемонии награждения не присутствовал, и мне до сих пор не удалось узнать, что это за кадр… Наверное, с зайчиком. Мне с зайчиком очень нравится.

Корр.: В народе ходит история про то, что в вашем клипе снялась Шинед О`Коннор.

ИЛЬЯ: Нет, девушку звали Настя. Наша, российская девушка.

Корр.: Что вы думаете о роли сексуальности в рок-музыке?

ИЛЬЯ: Они неразлучимы никогда и идут вместе, взявшись за руки, нет не за руки — обнявшись… крепко.

Корр.: Невинный секс такой — „за руки, обнявшись“?

ИЛЬЯ: Платонический.

Что касается воззрений „Ильи-пророка“ на искусство, то…

* * *

Корр.: Говорят, что жизнь в искусстве надо начинать со скандала? С какого скандала начал МУМИЙ ТРОЛЛЬ?

ИЛЬЯ: МУМИЙ ТРОЛЛЬ своего главного скандала еще не приготовил. Он еще впереди.

Корр.: Тогда, как вам удается быть все время модным я все время на топе?

ИЛЬЯ: А мы ж не все время, мы так — на один день■. У нас просто один большой праздник идет постоянно.

Корр.: Когда Вертинский вернулся в Россию, ему была спущена „норма“ 24 концерта в месяц. Что заставляет вас колесить по стране?

ИЛЬЯ: Во норма! Он, наверное, переживал, конечно? У нас бывают месяцы, когда мы даем по 26 или даже 27 концертов.

* * *

Утекал разговор, как китайская лапша меж зубьев вилки. Наматывай, наматывай. Страшно хотелось экзотики.

Корр.: Как на вас повлиял Китай? Мне кажется, это совершенно особая культура.

ИЛЬЯ: Да, я с вами согласен — это совершенно другой, особый мир, и поэтому там интересно и открываешь что-то для себя такое…

Корр.: Что именно?

ИЛЬЯ: Общее спокойствие такое подчерпываешь.

Корр.: То есть, маленькие узкоглазые люди едят свою порцию риса и не жалуются ни на жизнь, ни на социализм?

ИЛЬЯ: Они не только рис едят, но и курицу едят, и свинину едят, и морепродукты едят, и много соуса соевого едят, и уксуса кукурузного. Водку пьют из гаоляна сделанную, знаете, у нас веники из гаоляна делают, а у них водку.

Корр.: А музыкальная жизнь в Китае напрочь отсутствует?

ИЛЬЯ: Да она у них пышмя цветет, еще хлеще, чем в России, такая нация: язык, поющий такой, там все поют.

Корр.: Никогда не слышала от живого человека китайскую речь. Скажите что-нибудь на китайском.

ИЛЬЯ: Я вам в переводе сразу дам: „Огонь по штабам“ — это из цитатника Мао. А по-китайски… я могу любую глупость сейчас сказать — вы ж не поймете.

Корр.: Могу привлечь специалистов.

ИЛЬЯ: Проверять будете? Тогда не скажу. (Смеется).

* * *

Те, кто с состоянием — в состоянии попасть в мясорубку ЦТ, а затем в виде свежего фарша с яркой этикеткой залечь на прилавки, как на пьедестал. За целлофанированного мумика берут, как говорится, „влет“. Обаяние младенца-переростка, пластика юного Микка Джеггера, шаловливый голос, мифологизированность прошлого то ли китайского дипломата, то ли английского шпиона..

* * *

Корр.: В какой эпохе вам комфортнее всего было бы жить?

ИЛЬЯ: Мне и сейчас комфортно. Не знаю — в других как-то не довелось побывать. В Средневековье? Нет, не хотелось бы, там всегда проблемы с горячей водой. Мы в другой какой-нибудь город приезжаем — всегда осложнения с холодной водой, а горячая если есть, то всегда ржавая. Как в Средневековье жили без горячей воды?

Корр.: Ростов — кузница маньяков. Чикатило — у нас. Теперь еще маньяк-„лифтер“. Расскажите о своих взаимоотношениях с маньяками. Я про вашу песню.

ИЛЬЯ: Главное, вовремя быть предупрежденным. Меня на 12 этаже гостиницы поселили, и я вот теперь переживаю — как пешком на 12 этаж идти, но если дойти, то, наверное, и песню можно новую написать, как вы думаете?

Корр.: Вы верите в мистику?

ИЛЬЯ: А зачем в нее верить? Она же существует, как понятие. Вот у нашего гитариста — мистика: мы едем из Петербурга в Ригу, и вот он говорит, что ему приснился сон, будто бы он положил свой паспорт в холодильник, просыпается и на весь автобус кричит: „Я паспорт забыл в холодильнике!“ Ему все говорят: «Да успокойся, все нормально. Это же всего лишь сон. Посмотри в сумку и успокойся». Он открывает сумку, а паспорта, действительно, нет — он его забыл в Петербурге. И нам пришлось возвращаться.

Вот видите, какое мистическое совпадение.

Корр.: А какая музыка подошла бы к вашим снам?

ИЛЬЯ: У меня больше необычных цветов в снах, чем музыки.

Корр.: Как вас встречают во Владивостоке, и не присутствует ли такое понятие как зависть, ведь, наверняка, там полно дворовых, провинциальных команд, которые жаждали тоже успеха?

ИЛЬЯ: Я считаю, что мы в конце-то концов не поленились пройти путь и доказать, что не все что со столицы-то…И, что и из дальнего Владивостока можно дойти до Ростова и из Ростова до Владивостока. Все, все можно — если постараться.

Корр.: Особенно, если делать это через Лондон?

ИЛЬЯ: Нет. Можно через Нерюнгри, можно через Эвек, через Норильск. То есть, это, кто как пошел. Лондон повлиял в том смысле, что я долго отсутствовал. Был вне Владивостока, скажем так. То есть, если бы я не был в Лондоне, я бы не заехал в Москву, с другой стороны, если бы я не был в Норильске, я бы не встретил своего друга.

Корр.: Где в Лондоне играет МУМИЙ ТРОЛЛЬ?

ИЛЬЯ: В Лондоне такая система, впрочем и в России, я думаю, такая же система: платишь за зал какой-то депозит и играй там, хоть заиграйся. Принципиально можно сыграть, где угодно.

Корр.: Не игра ли это «в стенку»?

ИЛЬЯ: Наверное, если я иду и снимаю зал — какая-то мысль у меня в голове на этот счет имеется: придет туда кто-то или не придет…

Корр.: Нужен ли в Лондоне русский язык? Язык, на котором поете вы?

ИЛЬЯ: Я думаю, что говорящих и понимающих русский язык в Лондоне намного меньше, чем понимающих и говорящих на английском языке в Ростове.

Корр.: Что вы скажете о присутствии черного юмора в ваших текстах?

ИЛЬЯ: Я думаю, что у нас все белым-бело (Распевает «белым-бело» прим. авт.)

Корр.: Мне показалось, что у вас большую нагрузку несут несвязанные словосочетания, чем предложения.

ИЛЬЯ: На самом деле, мы иногда сочетаем слова, иногда сочетаем предлоги, в альбоме «Икра» мы даже пытались сочетать несочетаемые суффиксы, то есть, идет работа. Язык — это гибкая масса, над которой можно работать.

Корр.: То есть, язык выполняет функцию музыкального инструмента?

ИЛЬЯ: Подход к языку может быть различным. И у языка может быть подход к разным процессам различный.

Есть искусство, например, литературного чтения или можно, как в школе, делать монтаж — фоном идет музыка, а со сцены декламируются стихи.

Корр.: Дяденька Оскар Уальд назвал искусство совершенно бесполезной вещью. Как бы определил искусство Илья Лагутенко?

ИЛЬЯ: Это удовольствие для того, кто творит.

Корр.: Что в этом процессе наиболее приятно? Купаться в словах, звуках или…

ИЛЬЯ: Неверное, все-таки искупаться в море в теплую погоду.

* * *

Сегодня МУМИЙ ТРОЛЛЬ пользуется покупательским спросом, а я осталась с вопросом и с ощущением, что мысли господина Лагутенко поглощены проблемой быть всегда вымытым.

Что ж, чистота — залог здоровья, и в любой момент можно сказать: «Прощай, немытая Россия», которая теперь, как никогда «страна рабов, страна господ».

Прислано: Elis